Покемоны. Том 1. Обреченные на встречу. Глава 15-17

Глава 15

Приговор

Рассказывает Джесси:

В тот день в колледже был какой-то дурацкий праздник и нас облили водой из ведра. Джеймс признался мне, что у него больше нет одежды, и мне пришлось одолжить ему футболку и плащ. Ну не было у меня мужских джинсов. Он меня все время спрашивал, что со мной. Что? Зачем ему знать? Он пойдет и убьет Спарки. Нет, он не убьет Спарки, он попытается убить Спарки, а Спарки убьет его! Ему это надо? Я должна его защитить от Спарки. Просто обязана. Что же сказать Джеймсу? Скажу, что Спарки переночевал со мной, а потом я неделю делала аборт. Зачем Джеймсу такая развратная девица. Отстанет сразу же! Точно, отстанет!

И я начала играть свою роль. И говорила много, но не договаривала, казалось самого главного. Джеймс смотрел мне в лицо, я прятала от него свой взгляд, и в это время у меня на лице появлялись слезы. Я не могу обманывать. Но я должна!

Джеймс стеснялся своего дурацкого вида и сел со мной за одну парту, мол, защищу я его от насмешек. Это маленький наивный ребенок. А я... рисую из себя бывалую девицу, которая не раз... со своим Спарки... А ребенок не отвязывается. Неужели он действительно влюбился в меня? Он, этот не очень высокий худенький и слабенький мальчик, вечно странным образом причесанный и подстриженный какими-то косыми ножницами клочьями. Джеймс, словно доверчивый Гроули, смотрел на меня своими большими зелеными глазами из-под длинной рваной синей челки, как бы говоря: "С тобой мне ничего не страшно!"

Мы вышли вместе из колледжа. Он достал сигарету и закурил.

- Я же говорила, что не люблю, когда курят... - тихо сказала я.

- А! Дурацкая привычка! - небрежно бросил он и выкинул сигарету, - Совсем забыл! Больше не буду! Честно!

- Посмотрим-посмотрим! - лукаво сказала я и посмотрела куда-то в сторону как бы невзначай.

И тут я за деревом снова увидела Спарки. Мурашки пробежали у меня по спине.

- Я заберу у тебя свою одежду. - Предложил Джеймс.

- Нет... - растерянно сказала я, - Давай вечером,... в десять... у меня есть одно дело.

И, не попрощавшись, я бросилась бежать. Джеймса-то в моем плаще он вряд ли узнал, но меня... он знал меня как облупленную и в темных очках, и в кепке, и в парике... Нет, надо было бежать!

Он меня нагнал в метро.

- Ты хочешь уйти от меня? - спросил он из-за спины.

Я не оборачивалась, я знала, что это он.

- Где мой долг? - нахально спросил он.

- У меня нет денег. Отдам через месяц! - холодно сказала я по слогам.

- Ты говоришь по слогам, чтобы мне было понятнее? Я уже понял, что ты, наглая девица, сидела на моей шее целых два года и дурила меня! А я был под угрозой разорения. Ты хоть знаешь, какой бы я штраф заплатил за тебя, обманщица?

- А ты скупердяй, оказывается, - цинично пробормотала я. - Отборный скупердяй.

- Нет, не скупердяй, я хочу до конца избавиться от тебя, я хочу, чтобы ты отдала не 120 КД, а все, абсолютно все деньги, и все это завтра!

- Но я не могу, ты снял все деньги с моего счета!

- Ночь со мной и мы в расчете!

- Да будь ты проклят! - крикнула я в душах.

Жаль, он не знал, что это было мое согласие. Он эти слова понял так, как хотел.

- Это ты будь проклята!

- Я уже проклята, понял?

- Я тебя убью! - грозно кинул Спарки и сел в поезд.

Нет! н меня не убьет, у него не получится!

Я пришла домой и села за задания из колледжа. Передо мной стоял будильник. Было семь часов вечера. В десять должен был прийти Джимми за джинсами. Я тупо смотрела в тетрадь по высшей математике. Пределы, производные, зачем они нужны? Это же не устройство покебола на них рассчитано.

- Производная синуса - косинус! И что? - сказала я вслух, как бы общаясь с еще одной Джесси, сидящей у меня в комнате. - Смысла-то в этом. Да мне хоть котангенс! Покетехника не на этом устроена.

Я закрыла тетрадь по вышке и принялась за покетехнику. Там у меня получалось не больше. Все последнее время у Джеймса списывала. У него с этим делом хорошо было. Только в медицине у меня были успехи. Но тут мне начали приходить страшные мысли о Спарки. Шаги в коридоре я начала слушать более внимательно, пытаясь выявить среди них стук железных каблуков Спарки. Но там был только топот шпилек, кроссовок и домашних тапочек. Я слушала шелест деревьев за моим окном. Мне начало казаться, что Спарки всюду, что он хочет меня убить, что он стоит у меня за спиной и только ждет момента ударить ножом.

Рассказывает Дж.М.:

По дороге домой я собрал последние деньги и купил себе странные штаны с большими карманами на молниях, длиной до колена и противного зеленого цвета. Наверное, в магазине радовались, что нашелся идиот, который у них это купил Ну на самом деле, я в плаще и кроссовках по-дурацки выглядел.

Я весь вечер сидел дома и читал какую-то книжку из библиотеки по медицине. Делал домашние задания (только не по вышке, я их никогда не делал) и только когда уже начало темнеть я вспомнил, что нужно отдать Джесси ее плащ. Я схватил его со стула и спустился вниз к комендантше.

- Джесси Мусаси у себя?

Она посмотрела на ключи в шкафчике и положительно кивнула головой. Я поднялся к ней и постучал. Никто не открыл мне. Мне послышались тихие шаги мимо двери. Или только послышались? Может, она спит. Я постучал погромче. Никто не подошел и не спросил, кто там за дверью. Я дернул дверь. Заперто. Странно, где она, если не дома. Я стучали в дверь и пинал ее. От такого шума не только спящий, мертвец бы из гроба поднялся.

Рассказывает Джесси:

Я снова взяла тетрадь по вышке и начала решать производные. Точнее, т.к. я не понимала, я начала писать все наугад, списывать с ответов. Кажется, стало легче.

Было уже десять. Джеймса не было. Забыл? Или тоже вышку решает? Больше делать нечего. Я решила принять ванну. И в комнате, и в ванной свет был включен. Но присутствие Спарки чувствовалось. Вдруг в дверь постучали. Джеймс, наверное. И тут в моих ушах послышался голос Спарки. Показалось мне или это был он... А потом голос Джеймса... А потом снова голос Спарки:

- Я пришел убить тебя, вошь негодная!

Нет, ты меня не убьешь! Точно! Не убьешь! Я взяла нож, лежащий на одном столике с мылом и шампунем. Не убьешь, Спарки! И воткнула его себе в вену. Боль... моя рука бессильно погрузилась в воду... нет боли...

- Джесси, открой, это я, Джеймс! - слышалось из-за двери.

Я не могу встать... пена в ванной стала розовой. Раненая рука не двигалась... Казалось, кто-то медленно увеличивал сопротивление в лампочке (помнила я же что-то из покетехники...) Стало темно... Очень темно...

- Джесси! Джесси! Открой!

Нет, уже не открыть, слишком поздно, Джимми, слишком поздно...

Глава 16

Спаситель

Рассказывает Дж.М.:

- Джесси, это я, Джеймс, ты меня приглашала к себе вечером! - кричал я при этом.

За дверью молчание.

Некоторые ее соседи выглядывали на шум, но не она... Джесси, ну куда ты делась? Я разозлился и как толкну дверь. Я сам не ожидал, что в общаге петли из консервных банок сделаны. Дверь слетела с петель и с грохотом упала в комнату. Я, до смерти испуганный на ней сидел на четвереньках и смотрел широко открытыми глазами по сторонам.

- Джесси! - позвал я ее, когда очухался, - прости за дверь, не специально! - пробухтел я себе под нос.

Я внимательно посмотрел по сторонам. Никого. Мои джинсы лежат на гладильной доске. В ванной... свет... Я встал, потирая ушибленное бедро (ух, большой синяк будет) и направился туда.

То, что я там увидел, привело меня, пожалуй в больший шок, чем падение в комнату Джесси с дверью.

Джесси сидела совсем без одежды в заполненной до краев ванне с закрытыми глазами, ее густые алые волосы с намоченными в воде кончиками спадали ей на грудь, правая рука бесчувственно свисала почти до пола. В руке был... окровавленный нож. А левая... в воде. И от нее по воде расходилось большое красное пятно. Кровь... Она вскрыла себе вену...

- Джесси! - в ужасе крикнул я, вытащил ее из ванны и замотал ее туловище полотенцем.

На пороге ее комнаты стояла разъяренная командантша.

- Кто тут двери высаживает? Полицию позвать?

- Нет, лучше доктора, срочно позовите доктора! - крикнул я что есть сил, таща за собой за плечи бесчувственную Джесси, которая еще чуть-чуть дышала.

- Что случилось? - спросила комендантша, глядя на Джесси и на меня, измазанного ее кровью.

- Что, плохо видите? Девчонка вену вскрыла, доктора, скорее!

Толстая комендантша охая и ахая побежала по коридору к своему телефону. А я остался с Джесси... Я вытащил ремень из джинсов и туго перевязал им ее руку, чтобы кровь поменьше текла. Жгут, называется.

А Джесси была сильной девушкой, очень сильной. Когда пришел доктор, он сразу сказал, что она уже умерла и дела тут нет.

- Этого быть не может, она не могла умереть! - крикнул я раздосадовано и аккуратно приоткрыл ее левый глаз, - она еще жива, но это еще...

Доктор и я вынесли ее из комнаты на одеяле и положили на носилки в машину.

На улице шел холодный мелкий дождь. Мне было жутко холодно в футболке и дурацких штанах, но жизнь Джесси и оставшаяся в ее комнате моя одежда были вещами не совсем совместными. Всю дорогу я больницу я держал ее за здоровую побелевшую от недостатка крови руку и говорил одно и то же. 3 слова:

- Только не умирай!

В ту ночь я понял, что действительно она мне не просто нравится, что я ее безнадежно люблю и не могу без ее присутствия. Почему именно эта девушка притягивала меня как магнит? Да, она была красива, но она была чертовски похожа на ненавистную мной Джессибель. Она не была настолько умна, а ее характер был просто кошмарным. Но даже когда прошло время, и я узнал ее больше, я не смог ответить на этот вопрос. Наверное, когда по-настоящему любишь, нельзя теоретически обосновать свое чувство.

Я сидел в больничном коридоре и спал. Джесси, как сказал врач, остановили кровотечение и наложили швы на руку, но она была еще в реанимации, потому что ей не хватало крови.

- Эй, парень! - разбудил меня доктор.

- А... что... где... когда? - у меня кружилась голова, потому что я не выспался.

- Ты кем ей приходишься? Брат?

Я покачал головой:

- Друг.

- Твоя группа крови.

- Эта... вторая положительная, а что?

Он молча посмотрел на меня. Кажется, Джесси нужен был донор. Я случайно посмотрел чуть выше доктора на стенку. Там висел плакат про доноров, а сверху большими красными буквами на плакате том написано: "Донором может считаться любой гражданин Канто старше 18 лет".

- У нее тоже, тебе сколько лет?

- Д...девятнадцать! - наврал я.

- А если честно?

Он не поверил, блин, а из-за этого Джесс может умереть.

- Я же сказал, девятнадцать! - решительно повторил я.

- Ладно, пошли.

Он меня привел в какую-то вонючую лабораторию и сказал снять футболку и лечь на кушетку. Я послушался. Молодая симпатичная медсестра подключила меня к какому-то электрическому прибору и протерла мне руку спиртом. Из меня начали качать кровь. Мне казалось немеренно, а на самом деле всего-то три пробирки. У меня скоро закружилась голова, а перед глазами потемнело... Я продрал глаза от противного запаха нашатыря. Я лежал одетый на той же кушетке под теплым одеялом. Рука, из которой качали кровь, была туго перевязана бинтами. Меня трясло. Мне было холодно.

Доктор убрал пузырек со спиртом от моего носа и положил мне в карман штанов паспорт.

- Эх ты, горе-донор. Ну зачем ты так?

Я посмотрел в окно. Там светало. Пора было идти в колледж. Сил не было. Доктор вопрошающе глядел на меня. Я слез с кушетки и, завернутый в его одеяло, пошатываясь, вышел в коридор.

Рассказывает Джесси:

Наверное, всю жизнь я буду помнить лицо Джеймса, склонившегося над изголовьем моей кровати в больнице. Он положил свою голову на забинтованную до локтя руку и молча смотрел на меня. Таким я его увидела, когда пришла в себя. Спарки, кажется, не было больше в моей жизни.

- Уходи! - слабым голосом произнесла я, - Пожалуйста!

Он сидел у изголовья на табуретке как-то странно, на коленках, и молча смотрел на меня.

- Зачем ты меня спас? Я не достойна... - прошептала я. - И еще покончить собой решил.

- Нет, я донаром был! - гордо сказал Джеймс.

Я знаю, что значит его взгляд, знаю точно! Также на меня смотрел и Джонни... Нет, больше никто и никогда не должен меня любить. Я проклята. Нельзя, Джимми. Я плохая. И я опять начала свою пошлую историю о Спарки. Он слушал все, как будто это была сказка о Мэрипах и Милтанках от доброй бабушки, а потом и сам рассказал свою историю.

- Нет, Джимми, уходи, уходи навсегда! Коли я живу, то живу для себя, я проклята, понял? Я не могу любить и быть любимой, ты тоже будешь проклят, ты умрешь из-за меня. Уходи! Это тебе лучше будет! Честно говорю!

Он молча сидел передо мной на табуретке, поджав ноги. Я легонько провела своей холодной рукой по его покрасневшим от холода коленкам, которые торчали из-под странной длины штанов:

- Я тебе говорю, так лучше будет, я же тебе только хорошего хочу.

Он взял мою руку в свою и прижал ее к груди там, где сердце.

- Нет, не уйду.

- Уходи, пожалуйста! - я вырвала свою руку.

 Он еще с минуту посидел, а потом решительно встал и пошел к двери.

- Прощай, Джесси, прощай навсегда!

Это навсегда как-то ударило в мое сердце. Нет! Нельзя так! Я не смогу! Он сломал меня, сломал мои убеждения, он подписал себе приговор. Что же, все мы смертны, и ему суждено умереть, и мне.

- Джимми, приходи завтра, ладно? - неуверенно, против своей воли выдавила из себя я.

Полными слез глазами он посмотрел на меня. Конец. Все. Джимми, ты подписал себе свой приговор!

Глава 17

И все напрасно?

Рассказывает Дж.М.:

В тот день я не пошел в колледж. Мне было плохо. Я сидел в палате у Джесси и весь день смотрел на нее, держа за холодные руки. Из какого-то аппарата потихоньку переливалась ей моя кровь. К вечеру она пришла в себя. Она безмолвно окинула взглядом то помещение, где мы находились, а потом уставилась на меня.

- Зачем? - спросила она меня.

- Что зачем?

- Зачем ты меня спас? Зачем ты здесь?

- Я... испугался. А ты зачем? - задал я ей тот же вопрос, - Зачем ты это сде-ла-ла?

Она потупила взгляд и спрятала руки под одеяло.

- Неважно! - односложно ответила она, - Ты меня зря спас, Джеймс. Меня уже месяц как убили, а ты не дал закончить убийство.

- Как это? Расскажи! - взволнованно сказал я, подсел к ней поближе и опять взял ее за руки.

Она пыталась от меня мысленно спрятаться, но у нее не получалось и она сказала:

- Джеймс, не надо, ты меня уважать перестанешь. Иди, и больше никогда ко мне не приходи, меня больше нет ни для тебя, ни для кого иного.

Я растерянно посмотрел на мои странные штаны, потом на Джесси.

- Что? - настороженно спросила она.

Я молчал и грустно смотрел за окно. Там падал мокрый снег.

- А, вспомнила! Твоя одежда у меня! - пробормотала она, - меня выпишут скоро, а если нет, то сбегу, и занесу тебе куртку и джинсы. Иди, забудь обо мне. Навеки.

Я вспомнил. У меня было подобное настроение, когда я сбежал из дому. Жаклин тоже не могла из меня ничего достать, и я вспомнил, как Жаклин свершила надо мной чудо. Я решил поговорить с Джесси точно так же.

- А я в 11 чуть тоже к камикадзе не сыграл!

- Ты? - удивилась она, - неужели ты тоже влюблялся в замужнюю особу и...

- Хуже!

- А что может быть хуже? - мечтательно спросила она, и сама продолжила, - Ты любишь человека от всего сердца, отдаешь ему все, что у тебя есть, а он женат, у него дети, а в этот день узнаешь, что ты беременна от него... Бежишь к нему с круглыми глазами. Открывает его жена. Удар в сердце. Он говорит ей, что это коллега по работе зашла, берет тебя за руку и увозит неизвестно куда. "Я заплачу за операцию, только избавься от этого ребенка", - приказывает он. Тебе нечего делать, тебе всего 15 лет, нет денег, ничего нет. Ты идешь в больницу и совершаешь убийство, за которой будешь корить себя еще много-много лет. С тебя берут 120 КД. А у тебя стипендия только 50 КД. Собираешь все свои деньги, продаешь все его подарки, чтобы не арестовали за долги и платишь... за убийство. За душой ни гроша. Ни покушать, ни тетрадку купить, ни ручку, ни книжку взять в библиотеке. Ты идешь к нему с квитанцией на 120 КД. Он смотрит на нее, смеется тебе в лицо и при тебе же сжигает ее своей зажигалкой. Все кончено. Ничего не осталось. Ни денег, ни сердца, ни маленькой жизни. Больше жить незачем. Ты - труп.

Так вот чего он наделал с ней. От него ничего лучшего и ожидать нельзя было. Какой этот человек - ... Жаль, что я тем вечером убежал и не выяснил с ним отношений до конца. Эх, был бы Гроули, он бы этому торговцу отомстил за Джесси.

- Джесси, - тихо сказал я, - я не думал, что до такой степени, но, как говорила моя любимая учительница, все плохое себя само вдвойне карает, а хорошее - выживает. Не надо останавливаться, потому что тому, кому не повезло, впереди ждет небывалое счастье.

- А кто твоя учительница?

Тут я замолчал и заплакал.

- Что с тобой? - тихо спросила она и провела своей нежной девичьей рукой по моей щеке.

Я не хотел говорить, но подумал, что это будет нечестно перед открывшейся мне Джесси... Я рассказал ей всю историю. Этого мне хватило до позднего вечера. Она сидела и с замиранием сердца слушала. Кажется, ее душевная рана начала затягиваться. Но она все время говорила о том, что никогда не выйдет замуж и никогда никого на свете не полюбит, что она уже испорчена и опорочена навеки. А я... я тоже для себя решил, что хоть Джесси и волевая девушка, но этого футляра ей хватит года на 2 от силы.

Когда за окном почти стемнело, я встал со стула, поправил на себе футболку и сказал:

- Прощай, Джесси, навсегда! - и пошел к двери.

- Джеймс! - окликнула она меня.

Этого-то я и добивался! Никаких навсегда!

- Ты завтра придешь ко мне?

Получилось!

- А ты этого хочешь?

Она чуть-чуть кивнула.

- Значит... приду...

Она мне мило улыбнулась. Я ей тоже.

Я шел домой с хорошим настроением. Она доброжелательно ко мне отнеслась! Единственной черной тенью был ОН. Этот ужасный человек, который поиграл Джесси как куклой и выбросил, когда захотел. А у него этих 120 КД, наверное, на каждом углу валяется, не то что у сиротки малолетней.

Когда я проходил мимо одного казино в центре города, на меня чуть не наехала черная машина. Из нее вышел он в компании с красивой девицей и пошел в ресторан. У него, похоже, этих игрушек было немеренно, а на одной он женился зачем-то. Гнев за Джесси переполнил меня. Я зашел в тот же ресторан, купил большую белую пироженку и написал ей на переднем стекле его машины нехорошее слово, определение этого человека. А заднее стекло в машине вообще разбил.

Ночью я спал плохо. Все время мерещилось, что открывается дверь, заходит кутила-торговец с автоматом или с гранатой, или с пистолетом, начинает по мне стрелять, взрывать меня и... я вскакиваю с кровати в холодном поту. И так всю ночь. Под конец я даже свет не стал выключать, но все равно. Лучше бы я мимо прошел и не нагадил, но что бы я тогда сказал Джесси.

Утром я пошел в колледж. Не встретил его по дороге. Пронесло? Не знаю. Потом, перед тем, как пойти к Джесси, зашел домой, чтобы оставить тетрадь. Она ведь меня ждала...

Я сел на подоконник и открыл окно. Мою комнату охватил прохладный осенний ветерок. Я засунул руку в карман, хотел найти пачку сигарет, но вспомнил, что на эти деньги я эти дурацкие панталоны купил. Что же, не покуривши пойду. Как вдруг почувствовал, что меня держат.

- Джеймс Морган, - сиплым голосом сказал кто-то, - симпатичный паренек, высокий и статный, с шелковистыми синими волосами до ушей на пробор и редкой челкой, с большими зелеными глазами и тонкими чертами лица, который одевается как попало и курит "Парламент". Хороший вкус. Думаешь, сложно найти такого мальчика?

Это ОН. ОН мстит.

- Ты заплатишь за стекло в моей машине и за унижение!

- А ты за исковерканную судьбу Джесси!

- А ты смелый мальчик! - многозначительно сказал он и похлопал меня по спине. - Но очень глупый!

- Ты зачем обманул Джесси? - мне было интересно только это. - Ты зачем опорочил ее?

- Она дура! И ты не лучше. Вы оба - мои куклы. У меня много кукол...

- Зачем? - не отступал я.

- Когда мне куклы надоедают, я выбрасываю их в мусорку. В буквальном смысле слова!

Кажется, он изо всей силы толкнул меня в спину. Что-то тяжелое, кажется, стукнуло по голове, или моя голова стукнулась обо что-то тяжелое. Мои локти и коленки.... Больно-то как! И откуда взялся асфальт перед глазами?

Следующие главы:
http://invers-sleyers.blogspot.com/2014/04/1-18-21.html